Н адежда Александровна Быкова родилась 28 ноября 1907 года в Серпухове в семье земского врача Александра Быкова и фельдшерицы Надежды Чербовой. Девочка с детства мечтала пойти по стопам отца и стать врачом. Отец хлопотал о предоставлении медицинским институтом в Москве целевого места для Серпухова, добился брони, но произошла какая-то ошибка – направление пришло не в мединститут, а… во ВХУТЕМАС. Надежде пришлось срочно готовиться к экзаменам по рисунку и черчению. Несколько уроков ей дал бывавший в Серпухове Василий Поленов. Экзамены она сдала, даже умудрилась получить «плюс» за способности, но «минус» за подготовку, и была принята в институт. Во ВХУТЕМАСе Быкова сразу же окунулась в интересную жизнь. Особенно её привлекала дисциплина, которая называлась «Пространство» – по сути, это было введение в архитектуру. Вскоре на свою былую мечту о медицинском институте она махнула рукой. Первые два года преподавание во ВХУТЕМАСе было общим для всех факультетов, а с третьего курса будущие архитекторы учились по специальной программе. В это время советскую архитектуру представляли различные общества и ассоциации. Надежду привлекала АСНОВА. Она очень хотела учиться у профессора Николая Ладовского, но приём к нему был ограничен. Она попала к другому представителю АСНОВы – Дмитрию Фридману, а затем перешла к Николаю Докучаеву. ВХУТЕМАС, который за годы её обучения стал ВХУТЕИНом, Надежда Быкова окончила в 1930 году – как раз в тот самый период, когда начали проектировать метро. Сначала она работала в проектном институте ГИПРОГОР, который занимался разработкой типовых проектов по строительству жилых домов, школ, больничных и лечебных учреждений, гостиниц, домов советов и прочих видов гражданского строительства. В 1932 году Быкова пришла в архитектурное бюро Метростроя, которым руководил Самуил Кравец – один из создателей здания Госпрома в Харькове. Поначалу молодые архитекторы проектировали не станции, а другие метростроевские объекты – столовые, жильё и т.д. Вскоре Быкова приняла участие в конкурсе на проект станции «Сокольники». Из семи конкурирующих проектов был одобрен совместный – её и Ивана Таранова. С Тарановым, впоследствии ставшим её мужем, Быкова спроектировала ещё несколько станций метро, но «Сокольники» навсегда оставалась их любимой работой. Они оба тяготели к аскетизму формы и в «Сокольниках» стремились к простоте: простые колонны, простые капители, просто решённая стена. Работа Надежды Быковой над проектом станции «Сокольники» была высоко оценена– наград было много: почётная грамота ВЦИК, ордер накомнату вДенежном переулке, отрез на пальто и гран-при на Международной выставке в Париже. Второй станцией метро для Быковой стала «Белорусская». И это была единственная станция, которую она сделала без Ивана Таранова. Её соавтором на этот раз стал Николай Андриканис, с которым они вместе учились во ВХУТЕМАСе. Конкурс на «Белорусскую» был ещё больше, чем на «Сокольники», но их проект победил. В облицовке станционного зала архитекторы использовали мрамор трёх различных сортов: сиреневый с тёмными прожилками Биробиджан, серый Уфалей и чёрный Давалу. Варьируя оттенки мрамора, архитекторы старались уменьшить ощущение «подземки» и добиться того, чтобы пассажиры ощущали себя как в подземном дворце. Третьей станцией, которую Быкова снова делала с Тарановым, стала «Новокузнецкая». Консультировал их академик Иван Жолтовский. Это был художник с необычайно тонким вкусом, который мог легко согласиться с мнением молодого автора, умел и тактично, не навязывая своего решения, подсказать что-то очень ценное. Именно по предложению Жолтовского на «Новокузнецкой» появились мраморные скамьи с волютами. Он также поддержал идею установки ряда торшеров вдоль центральной линии подземного зала, одобрил рисунок свода, тему которого молодые архитекторы позаимствовали из римской гробницы Валериев. За проект станции «Новокузнецкая» супруги получили по ордену Красной Звезды. Но они были отмечены здесь ещё одной «наградой». Торец центрального зала станции «Новокузнецкая» украсили панно флорентийской мозаики «Фронт и тыл в борьбе против немецких захватчиков», на которой изображён советский народ на фоне Москвы и знамёна с профилем Сталина. В 1960-х годах Сталин был заменён Лениным, а после сооружения перехода на станцию «Третьяковская» в 1970 году панно было перенесено на площадку перехода. Художник Борис Покровский, автор мозаичного панно, «спрятал» в нём среди других портреты авторов станции: молодой человек с чертежом – это Иван Таранов, а девушка с короткой стрижкой – Надежда Быкова. Следующей совместной работой супругов стала «Белорусская» Кольцевой линии. Обычно на станциях метро строили высокие мраморные, около двух метров высотой, пилоны, а потом шёл небольшою свод. На «Белорусской» архитекторы сделали наоборот: пилоны – низкими, а свод – большим и широким. Уних было много оппонентов, и самыми агрессивными были строители, которые считали, что низкие, из белого мрамора пилоны не сделают подземный зал нарядным. Но станция, тем не менее, всем понравилась. За неё Таранов и Быкова получили в 1952 году Сталинскую премию третьей степени. Последующие станции – «Спортивная» (1957), «ВДНХ» (1958), «Измайловская» (1961), «Щёлковская» (1963) и «Проспект Вернадского» (1963) – в силу многих обстоятельств были менее яркими, но и они потребовали огромного вклада сил, энергии и любви
https://dialogmm.ru/wp-content/uploads/2022/12/moyo_metro_noyabr_2022-2.pdf
